Темы, поднятые на круглом столе по истории НГУ, можно продолжать бесконечно. У Сергея Александровича Красильникова, модератора круглого стола, одного из авторов книги «Новосибирский государственный университет: создание, становление, развитие», много сведений не только об истории НГУ, но и об истории Новосибирска. Читайте интервью с Сергеем Александровичем, опубликованное на сайте «Новосибирские новости». Беседовал Евгений Ларин.
Источник
Однажды в Новосибирске: кузница менделеевых, триада и шумометр для короля
4 октября на радио «Городская волна» (101,4 FM) прозвучал очередной выпуск «Вечернего разговора об истории Новосибирска». В гостях в студии побывал доктор исторических наук, профессор Новосибирского государственного университета Сергей Красильников. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.
Взгляд назад. Исторический календарь
1 октября 1933 года открылся Новосибирский государственный драматический театр «Старый дом». Он возник как Новосибирский передвижной колхозно-совхозный театр и существовал как филиал театра «Красный факел». Представления давали, в основном, в Новосибирской области. В апреле 1942 года театр переименовали в Новосибирский областной колхозно-совхозный театр, в ноябре 1943-го — в Новосибирский областной драматический театр. В 1992 году появился театр «Старый дом».
1 октября 1964 года открылся ледовый дворец спорта «Сибирь» с хоккейной площадкой, покрытой искусственным льдом. В этот день состоялась игра «Сибири» с киевским «Соколом». «Сибирь» победила со счётом 2:0.
3 октября 1988 года в Новосибирской области был создан отряд милиции особого назначения. В его задачи входило проведение операций по захвату вооружённых преступников, освобождение заложников, пресечение групповых хулиганских проявлений и массовых беспорядков, а также боевое прикрытие групп криминальной милиции и других подразделений ОВД при задержании преступников.
В 1992-1993 годах новосибирцы поддерживали общественный порядок в регионах, где ухудшалась криминальная ситуация: в Иркутске, Новокузнецке, Кемерове, Туве, Москве. Неоднократно новосибирский ОМОН помогал в установлении мира, порядка и законности в зоне вооружённого осетино-ингушского конфликта, в Ставропольском крае. В 1995-1996 годах, а затем — в 1999–2001 годах новосибирцы участвовали в контртеррористических операциях в Чечне. В зону боевых действий новосибирский ОМОН выезжал 19 раз.
4 октября 1987 года в Новосибирске впервые прошёл День города.
5 октября 1922 года на заседании Президиума Новониколаевского губернского советского народного суда было объявлено о создании губернской коллегии защитников по уголовным и гражданским делам, то есть адвокатов.
5 октября 1952 года в Новосибирске открылся кинотеатр «Победа», оборудованный новейшей отечественной аппаратурой. Там установили три мощных кинопроектора. Первым в кинотеатре показали фильм «Падение Берлина».
5 октября 1995 года на 17-й сессии Новосибирского городского Совета депутатов принят Устав города Новосибирска.
5 октября 2009 года в День учителя на территории гимназии № 1 на Красном проспекте, 48 установили памятный знак Варваре Афанасьевне Булгаковой. На стеле расположен такой текст: «В школе № 42 (ныне гимназия № 1) работала учителем Варвара Афанасьевна Булгакова, сестра русского писателя Михаила Булгакова, ставшая прототипом одной из главных героинь романа „Белая гвардия“».
Было — не было. Элитный университет
Гость в студии «Городской волны» — доктор исторических наук, профессор Новосибирского государственного университета Сергей Красильников.
Евгений Ларин: Новосибирский государственный университет отмечает в этом году своё 60-летие. Осенью 1959 года Новосибирск стал третьим после Томска и Иркутска университетским городом в Сибири.
Занятия в НГУ начались с лекции, которую прочитал первым студентам академик Сергей Соболев. По разным источникам, первая лекция прозвучала 28 или 29 сентября 1959 года. Ещё называют дату 26 сентября.
По другим сведениям в этот день, 26 сентября, в концертном зале Театра оперы и балета состоялось торжественное собрание общественности в честь открытия университета, на котором первых студентов напутствовал академик Сергей Христианович. А ректор университета, академик Илья Векуа, рассказал собравшимся о задачах нового вуза.
Сергей Александрович, давай разбираться, что когда произошло. Есть у НГУ веха, дата, которую можно назвать точкой отсчёта истории университета?
С этой точки зрения давайте проведём аналогию, что произошло с Новосибирским государственным университетом, который действительно был третьим в Сибири. Поскольку после Томского университета в самый разгар Гражданской войны, в 1918 году, когда были белые, красные, зелёные и так далее, университет возник в Иркутске. Это произошло в значительной мере благодаря силам общественности этого города.
Евгений Ларин: Может быть, Колчак поэтому туда и стремился?
Сергей Красильников: Колчак абсолютно никакого отношения к Иркутскому университету не имел, потому что ходатайства об открытии что Томского университета, что Иркутского длились годами. Этот вопрос иркутяне подняли ещё в годы Первой мировой войны, но в реальности университет открылся в 1918 году.
Теперь давайте разбираться, что произошло с Новосибирским государственным университетом. Официальное правительственное постановление Совета министров было опубликовано 9 января 1958 года. Этому предшествовала примерно полугодовая работа по подготовке этого постановления. Мы могли бы праздновать две даты, как это иногда делают томичи. Мы можем праздновать дату, когда состоялось правительственное решение — 9 января 1958 года. Но реальное открытие университета произошло 26 сентября, а занятия в Академгородке начались тремя днями позднее.
Есть правительственное решение, и есть торжественное открытие НГУ. При этом важна не только дата, когда в НГУ прошли первые лекции. 26 сентября — это важнейший день, когда был сформирован учёный совет университета. Ибо даже если есть назначенный ректор, формируется штат преподавателей, проводятся первые вступительные экзамены, сам университет по-настоящему конституируется тогда, когда формируется его учёный совет. Я считаю, что университет родился в момент тожественного заседания и формирования первого состава учёного совета. А ординарные лекции прошли уже через три дня.
Евгений Ларин: На торжественное собрание, я понимаю, пришли руководители всевозможных структур, первые студенты там присутствовали. А что там говорили? Какие произносили речи?
Сергей Красильников: На торжественное открытие НГУ приехал министр высшего и среднего специального образования РСФСР академик Столетов. Он и открывал само торжественное заседание. Речи были очень краткие, примерно по две-три минуты. Столетов сказал одну очень важную вещь о том, что любой университет открывает дорогу, дверь для молодёжи. И то, что новый университет — это ещё один шанс для молодёжи.
Евгений Ларин: О, как он оказался прав!
Сергей Красильников: Он пожелал сибирякам, чтобы этот процесс был плодотворным. Ректор Илья Несторович Векуа тоже произнёс короткую речь. Он уже был полноправным хозяином нового университета, потому что процедура утверждения ректора — это очень непростая вещь. Это номенклатура ЦК, отдела наук и высшей школы.
Поэтому предварительно Векуа был пропущен через партийные фильтры ещё в ноябре 1958 года. И только спустя несколько месяцев, примерно через полгода, приказом министра он был назначен полноценным ректором.
Основное напутствие студентам он сделал, когда опубликовал статью за своей подписью в газете «Правда» в августе 1959 года, где он поставил вопрос о том, что же такое Новосибирский государственный университет. Он его назвал университетом нового типа. Это необычный университет, потому что он создавался по модели единственного тогда элитного вуза, если не считать Московский и Ленинградский университеты. Это Московский физико-технический институт, московский физтех, как его называют.
Сам замысел НГУ — это модель московского физтеха. Это было связано с очень многими вещами. Московский физтех создавался в 1946 году. Это был наш ответ, чтобы сконцентрировать научно-технический потенциал страны для решения проблем, — атомной проблемы, проблемы новой ракетной техники. Нужен был вуз нового типа, который бы готовил специалистов, готовых сразу работать в этих важных оборонных отраслях.
И кстати, по сути, отцами-организаторами московского физтеха называют двух человек, — знаменитого учёного Капицу и Сергея Алексеевича Христиановича. С этой точки зрения лучше всех знал и понимал эту модель и то, как её перенести на новосибирскую землю, Христианович.
Евгений Ларин: Его можно назвать отцом-основателем нашего университета? Это была его инициатива?
Сергей Красильников: Я думаю, что здесь мы должны чуть раздвинуть этот диапазон, потому что отцами-основателями как Академгородка, так и НГУ мы должны называть Михаила Алексеевича Лаврентьева и Сергея Алексеевич Христиановича.
Сергей Львович Соболев, которого обычно называют третьим из отцов-основателей, реально включился в процесс создания Сибирского отделения Академии наук только тогда, когда всё основное было сделано. И делалась это авторитетом двух людей, — Лаврентьева и Христиановича. Если говорить об идеологии НГУ, которая повторяла физтеховскую, то, конечно, лучше всех и в тонкостях знал её Христианович.
Евгений Ларин: В чём её элитарность?
Сергей Красильников: Элитарность заключалась в том, что московский физтех получил массу преференций, которых не имел какой-либо вуз. Там была особая система обучения, которая не укладывалась в рамки традиционных технических или государственных вузов. Там был принцип персонального отбора студентов. Экзамены в московский физтех начинались на две недели раньше, чем в любые другие вузы.
Студенты всех остальных вузов сдают вступительные экзамены с 1 августа, это было традиционно. А в элитные вузы, такие, как физтех — за это боролся и НГУ — с 11 июля. НГУ за это пришлось целый год бороться. Первый набор 1959 года был с 1 августа, как и по всем остальным вузам. Но уже через год усилиями Лаврентьева, Христиановича и Векуа удалось добиться в порядке исключения права более раннего приёма студентов в НГУ. Это давало возможность наиболее сильным студентам раньше попробовать свои силы.
Те, кто проходил эти экзамены, были просто счастливы. Но! Очень интересная вещь: если абитуриенты сдавали экзамены в НГУ, и это были положительные оценки, то их брали в другие вузы без экзаменов. Они предъявляли, как бы мы сегодня сказали, соответствующие сертификаты, и их брали в другие вузы. Это был прорывной опыт, потому что на первых двух курсах студентам вычитывали основные дисциплины фундаментального характера, а с третьего курса начиналась обязательная специализация. Студенты проходили специализацию уже в реальных академических условиях отраслевых институтов, закрытых конструкторских бюро и так далее.
После войны обучение в вузах длилось пять с половиной лет, потом чуть-чуть округлили до пяти лет. Ещё очень важно: физтеху разрешали перевод студентов из других вузов, если они доказывали возможность заниматься по этой модели, только не на первый курс. Студенты могли переводиться на второй курс и выше, но они проходили очень жёсткое собеседование.
И эта возможность собирать элиты молодого подрастающего поколения, эти принципы, была перенесена в Новосибирск. С одним «но». Московий физтех, в основном, работал на передовые технологии. Он готовил научно-техническую элиту. Там не было прямой и тесной связи с академической наукой.
Евгений Ларин: А вообще одно без другого было возможно? Сибирское отделение без университета, и наоборот?
Сергей Красильников: Нет. В том-то и дело, что здесь сразу была чёткая установка, ведь опыт физтеха, созданного 13-ю годами ранее, показывал, что студентов нужно сразу готовить на передовом крае науки, чтобы они могли без раскачки участвовать в исследовательских процессах с третьего курса, проходить практику на основе академических институтов. И это было принципиально важно.
Академики Христианович и Лаврентьев работали в рамках атомного проекта, и то обоснование, которое они представили руководству страны, Хрущёву, ещё в конце 1956 года, до рождения Сибирского отделения, они представили так. В 1956 году прошёл ХХ съезд партии, который направил промышленность на развитие восточных регионов страны. И мы должны были действовать в этом векторе, — развивать производительные силы в восточных регионах страны. Но Христианович и Лаврентьев в своём письме писали, что нужно иметь в виду очень сложную геополитическую ситуацию. Возможность мировой войны никто не исключает. Между тем больше 80% научного потенциала страны находится в двух городах, — в Москве и в Ленинграде, — и это очень опасно. Поэтому необходимо создать резервную базу для развития науки. Они предлагали создать её в Сибири.
Евгений Ларин: Об угрозе со стороны Китая тогда ещё никто не говорил.
Сергей Красильников: Нет, конечно. Братья навек. Но век ещё не закончился, а мы уже не такие братья. Мы соперники и конкуренты. Когда готовилось правительственное постановление о создании Сибирского отделения Академии наук, секретариат ЦК провёл заседание и обсудил, как Сибирское отделение повлияет на науку и образование во всём сибирском регионе. Они собирают ректоров сибирских вузов, включая Томск и Иркутск.
Это тоже был очень интересный вариант, потому что когда уже будут создаваться научно-исследовательские институты, но ещё не будет университета, будет возможность привлекать студентов-старшекурсников и стажировать их в новосибирском Академгородке. Это Христианович и Лаврентьев говорили в мае 1957 года.
Через две недели появляется постановление о создании Сибирского отделения, и там есть очень хитрый пункт о вузах. Там написано, что в связи с созданием Сибирского отделения следует предложить министерству высшего образования СССР возможность переместить из Москвы и Ленинграда те вузы, которым не хватает площадей, кадров и так далее, в Сибирь. Такие эксперименты никогда добром не заканчивались. Ни один институт, ни один вуз никогда добровольно не перемещался из Москвы, а тем более за Урал. Но всё равно это была уже маленькая точка для того, чтобы начинать ставить вопрос о создании университета.
Евгений Ларин: А Лаврентьев уже тогда придумал свою триаду?
Сергей Красильников: Знаменитая триада «наука — кадры — производство» рождалась. И, конечно, о кадрах думали сразу. Если есть матрица, то у неё должна быть очень чёткая и прочная основа. Как пробивалась идея Новосибирского государственного университета? Чтобы организовать любой вуз, его нужно провести через очень сложную бюрократическую машину. Лаврентьев и Христианович пошли сразу наверх, вышли на ЦК.
Но они сделали очень хитрую вещь. Формально путь должен был быть такой: новосибирский обком партии обращается в министерство высшего образования и просит открыть в Новосибирске государственный университет. В конце июля новосибирский обком партии такое письмо пишет. Конечно, его готовили наши с вами выдающиеся деятели. Письмо поступает. Министр высшего образования обращается в ЦК, и говорит, что они с этим согласны. Более того, Сибирское отделение поддерживает эту инициативу. И прилагается письмо Сергея Алексеевича Христиановича о том, что Сибирское отделение «за».
4 сентября 1957 года секретариат ЦК принимает решение подготовить правительственное постановление. Дали «зелёную улицу». Исходной точкой было то, что наши отцы-основатели сумели через ЦК партии всё это мотивировать. А дальше в течение примерно полугода шла очень сложная вязкая борьба за то, чтобы все принципы физтеха можно было заложить в НГУ.
Евгений Ларин: Это было непросто?
Сергей Красильников: Сходу этого не получилось, потому что стали вычёркивать пункты, которые были связаны с особыми преференциями. Это, например, повышенная, по сравнению с другими вузами, стипендия, возможность брать студентов из других вузов в НГУ на старшие курсы. Вычеркнули пять или шесть пунктов. В правительственном постановлении их не оказалось. Несколько лет пришлось бороться за то, чтобы модель физтеха могла бы быть полностью реализована в НГУ.
Евгений Ларин: И вот появились первые абитуриенты, а потом и студенты. Кто они были? Вчерашние десятиклассники или взрослые работающие люди?
Сергей Красильников: НГУ никогда не был типовым вузом. Бывают типовые здания, а бывают оригинальные авторские конструкции. Так вот, НГУ всегда был авторским. Сама его конструкция отличалась вот в чём. В НГУ никогда не было заочных структур. Даже созданное в начале вечернее отделение просуществовало всего десять лет. К 1970-му году от него отказались. НГУ стал университетом без вечерних и заочных структур.
Но для чего нужно было вечернее отделение? Наверное, можно было без него обойтись. Но дело в том, что как раз в то время нужно было показать, что мы являемся частью советской образовательной системы, в которой даётся шанс рабочей молодёжи. Поэтому на вечернее отделение принимали, в основном, рабочую молодёжь, которая строила Академгородок.
Для молодых людей, которые шли на вечернее отделение, создавались специальные курсы подготовки, которые вели как маститые, так и молодые учёные Академгородка. Поэтому первый набор в НГУ состоял из двух частей. Первая — это вчерашние школьники, вторая — молодые рабочие-строители, военнослужащие, которые заканчивали свою службу.
Я знаю несколько человек, которые именно после стройбата, после подготовительных курсов, поступали в университет. Экзамены первого набора начались 1 августа 1959 года, и проходили они не в Академгородке. Они проходили в нынешнем Сибстрине, потому что площадей у университета ещё не было никаких. Площадки для вступительных экзаменов любезно предоставил инженерно-строительный институт.
Евгений Ларин: Много ли было первых студентов?
Сергей Красильников: Их было немного, в общей сложности около 300 человек, — дневное и вечернее отделение, примерно поровну. Это в последующем дневное обучение будет превалировать над вечерним. Вечернее обучение будет постепенно уходить в прошлое.
Очень интересная вещь, что для студентов наличие вечернего отделения давало следующие шансы. Если студент поступал на дневное отделение, но чувствовал, что не тянет, он мог перевестись на вечернее, доработать, а потом вернуться обратно. Некоторые, те, у кого был достаточно высокий потенциал, этим пользовались.
В сентябре начались занятия, о которых мы говорили в самом начале. Но университет начал работать не в своём здании, никакого университетского корпуса тогда ещё не было. В Академгородке была построена типовая школа. Её сразу отдали под университет, который просуществовал в этом школьном здании до 1962-63 года.
Главный корпус был построен в 1962 году, и студенты могли начать учиться в новых аудиториях. Общежитий тоже не было, поэтому студентов селили либо в обычные типовые дома, либо в одно из зданий в Академгородке, которое переделали под общежитие. Всё это решалось «с колёс».
Евгений Ларин: Рассказывают такие интересные вещи, что академик Лаврентьев и другие его соратники, дескать, даже собирали молодых людей, романтиков, ночью у костра и рассказывали им о науке. А те студенты, которым не хватало мест в общежитиях, жили даже в палатках в лесу. Было такое, или нет?
Сергей Красильников: Нет, это легенда. Она соединила в себе палаточный период, когда формировался Академгородок. Первые научные сотрудники, которые приезжали, действительно жили в больших брезентовых армейских палатках. Это был палаточный период начала самого Академгородка, студенты к этому никакого отношения не имели.
Другое дело, что для студентов нужно было подготовить общежития. Открытие университета произошло не 1 сентября, а 26-го, потому что не были готовы площади. Нужно было подготовить здание школы, расселить студентов в несколько домов, поэтому они, действительно, до начала занятий — а это была ещё не зима, не холодно — пожили некоторое время в палатках. Но это никак не было связано с учебным процессом.
Академик Лаврентьев, конечно, не мог у костра возле палаток студентам читать лекции. По степени вовлечённости в учебный процесс Михаил Алексеевич просто физически не мог этого делать. Для него основным делом было отстаивать и развивать сам Академгородок. Ещё один источник таких мифов в том, что Лаврентьеву очень нравилось возиться со школьниками в процессе создания летней физматшколы. Там он с ребятами мог встречаться и на природе. Так что всё это миф, реальность была другой.
Евгений Ларин: Давайте вернёмся к реальным вещам. Мы себе представили первый набор студентов. А какие были первые специальности и факультеты?
Сергей Красильников: Первоначально, когда университет хотели выстроить по модели физтеха, было два принципа. Можно было организовать такие же факультеты, как там. Но нужны были геологи, биологи, экономисты. Структуру НГУ нужно было закладывать под структуру Академгородка. Чёткая структура институтов было разработана году в 1958.
И в течение первых полутора лет университет существовал в составе одного факультета. Деканом этого факультета был замечательный человек, все, кто учился в то время, его вспоминают. Это Борис Осипович Солоноуц. Его взяли из московского физтеха. Он обладал удивительным чутьём, он мог наладить контакты и организовать учебный процесс в этом очень сложном кипящем котле. Но он проработал чуть больше полутора лет. Потом началось отпочкование факультетов от ФЕНа, как материнской структуры. Сначала выделился физико-математический факультет, физики и математики были ещё вместе.
Через год возник механико-математический факультет отдельно, физический — отдельно. Ещё через год появился геолого-геофизический факультет, и в том же 1962 году наряду с геологами появляется гуманитарный факультет.
ФЕН включал в себя химиков и биологов. Эта структура из шести факультетов, по сути, просуществовала до конца 1990-х годов. Только в 1967 году из гуманитарного факультета выделились экономисты, появился экономический факультет. Начиная с 1967 года ни одного нового факультета в университете не возникало до конца 1990-х годов. Потом уже появился факультет иностранных языков, журналистики и так далее.
Евгений Ларин: Мы уже говорили о роли Ильи Несторовича Векуа. Я читал, что он создавал новые специальности ещё до их официального утверждения. Это так?
Сергей Красильников: Векуа был союзником самого Сибирского отделения. Когда оно создавалось, то закладывалась междисциплинарность, взаимосвязь между институтами разного профиля.
Евгений Ларин: Математическая биология, экономическая кибернетика…
Сергей Красильников: Гуманитарный факультет, казалось бы, не мог создать дисциплину, которая возникла в 1962 году, — математическая лингвистика. Им давали языковую подготовку и одновременно математическую в объёме, близком к тому, который давали химикам и физикам, но, конечно, не как чистым математикам. Вот эта своего рода диффузия — это не изобретение Векуа, это природа самого Сибирского отделения. Всё было едино.
И здесь возникала проблема, которую до сих пор не решили. Она связана с тем, что у университета было два «отца». Во-первых, это Сибирское отделение, в недрах которого вырос университет. Сибирское отделение реализовывало финансирование создания материально-технической базы НГУ, — строительство главного корпуса и общежитий. Деньги, которые выделялись министерству на развитие НГУ, оно передавала Сибирскому отделению, чтобы строить. А само министерство платило зарплаты, стипендии, контролировало учебные планы. Были стандартные учебные планы, но НГУ получил право развивать авторские программы. Их, конечно, надо было пропускать через министерство, и это было крайне сложно.
Второй вещью, за которую НГУ всё время доставалось, было соотношение между штатными преподавателями и совместителями. Это сотрудники Сибирского отделения, которые преподавали в НГУ как совместители. Были очень жёсткие ограничения. Проходилось буквально воевать. Но очень скоро НГУ выстоял. Если взять долевые соотношения, то 8 из 10 преподавателей в НГУ — это совместители. Это учёные, основное место работы у которых — академические институты, но они совмещают её с преподаванием, со специализацией студентов.
Вот итоговые цифры. Сейчас в НГУ учатся 7200 студентов. А число преподавателей всех уровней, — аффилированных с университетом, штатных, совместителей, — 2500 человек. То есть соотношение почти один к трём. Такого практически нет ни в одном другом учебном заведении. За это тоже приходилось бороться, отстаивать эти принципы. А без них не было бы университета в таком виде, в каком он 60 лет живёт и процветает.
1 / 7
Евгений Ларин: НГУ славен и богат своими традициями. Достаточно вспомнить яркие посвящения в студенты, медианы, маёвки. Они были изначально заложены основателями, или они вышли уже из студенческой среды?
Сергей Красильников: Практически это чисто студенческие инициативы. Студенты — энтузиасты и подвижники — придумали те вещи, которые мы сейчас называем традициями НГУ. Например, строительные отряды. Не было никаких указаний сверху. Сами студенты стремились к тому, чтобы реализовать себя в третий трудовой семестр.
НГУ был одним из немногих вузов, в которых родилась традиция интернациональных отрядов. Это был обмен строительными отрядами со студентами Чехословакии, ГДР, Венгрии. Это был взаимный обмен, когда наши стройотрядовцы отправлялись, например, в Чехословакию, а отряд чешских студентов такой же численности приезжал в Новосибирскую область. Это было очень интересно.
Была ещё одна замечательная традиция, которая, к сожалению, не дошла до нас в прежнем виде, — студенческие карнавалы. Идея заключалась в том, чтобы привнести в современность традиции средневекового студенчества. В течение одного дня студенты проводили шуточные представления, шествия по Академгородку в карнавальных нарядах. Ректора — Спартака Тимофеевича Беляева — садили в большое кресло, студенты впрягались в повозку и катали его на телеге.
Каждый год на протяжении примерно восьми лет студенты выбирали своего короля и королеву. Каждый факультет выдвигал своих претендентов, выбирали по громкости шума, и физики использовали устройство, которое замеряет уровень шума. Его назвали шумометр. И так случилось, что все годы, когда выбирались короли и королевы, физики и математики всегда соперничали между собой за короля, а королеву выбирали из девушек с ФЕНа, гумфака, экономического факультета. Даже заключались коалиции, чтобы король и королева шли одним махом. Это было совершенно замечательное мероприятие. Всё это чисто студенческие вещи.