Перед юбилеем НГУ выпускникам предложено написать о некоторых ярких страницах своей жизни и работы. Потом, наверное, может сложиться интересная мозаика. И вот передо мной сейчас – непростая задача рассказать, хотя бы очень кратко, о моих 90-х годах прошлого века, когда я работала директором Новосибирского филиала Международного фонда «Культурная инициатива», директором Новосибирского отделения Международного научного фонда (МНФ) и потом – исполнительным директором Новосибирского отделения Института «Открытое общество», когда закрылся фонд «Культурная инициатива». Всё вместе это было известно как Фонд Сороса. Большинство читателей, скорее всего, знают имя Джорджа Сороса, успешного финансиста и филантропа, слышали о нём. Проблема в том, что именно слышали, как и от кого. Попытаюсь немного рассказать о том, чему я была прямым свидетелем и даже активным участником.
Многие знают, что Джордж Сорос – известный финансист и филантроп, жертвующий многие миллионы своего состояния для различных благотворительных программ и проектов. В России его благотворительная деятельность стала развиваться в конце 1980-х. Мне довелось попасть в водоворот этих всех его фондов после того, как мы встретились в 1988 году в Дубровнике (Хорватия, тогда это была часть Югославии) на одном из семинаров, проходивших в Университете Дубровника, которые оплачивались Фондом Сороса. Меня пригласили на тот семинар по экономическому и социальному развитию венгерские экономисты и организаторы семинара, которые не раз бывали у нас в Академгородке, в нашем Институте экономики и организации промышленного производства СО РАН. Всех участников семинара Сорос спрашивал о том, что им нравится или не нравится в этих семинарах. Семинаров было несколько, по самым разным направлениям, в каждом было до 30 участников, из разных стран. Ему, похоже, понравился мой честный ответ о том, что большой минус этих семинаров – плохая, почти нулевая, осведомлённость людей за пределами Москвы об этих интересных, важных семинарах и возможностях их посетить. В итоге, уже через несколько дней (семинары были двухнедельными), мне было предложено начать организацию отделения Фонда Сороса в Новосибирске. Сознаюсь, я не восприняла тогда это с должной серьёзностью. Через год я снова оказалась в Дубровнике, уже на другом семинаре. Каково же было моё удивление, когда в перерыве встретилась в коридоре с Дж. Соросом, и он стал меня спрашивать, как идут дела относительно открытия Новосибирского филиала. Пришлось ответить: «Никак». И я стала предлагать другие кандидатуры, которые, по моему мнению, были заведомо более подходящие. Тут же последовало резкое возражение: «Знаете, Наташа, мне вас рекомендовали люди, которым я доверяю, как себе. Но это не значит, что вы уже сейчас можете мне кого-либо рекомендовать: должно пройти время. А сейчас – вы либо начинаете заниматься Новосибирским филиалом, либо я буду неизвестно сколько ещё ждать, пока мне кого-то порекомендуют так же, как вас, а в Сибири так и не будут достаточно информированы о программах и проектах нашего фонда.» Тогда я, если можно так выразиться, почувствовала себя почти в ловушке и, вернувшись в Новосибирск, начала искать подходящих людей, вместе с ними думать о новых программах для Сибири и контактировать с московскими коллегами. Контакты сначала совсем не заладились. Прошёл ещё год, и мы снова встретились, теперь уже в Праге, на территории Центрально-Европейского университета (ЦЕУ), поскольку Дубровник к тому времени разбомбили, и семинары пришлось перенести в Прагу. Сорос вновь задавал мне прежний вопрос о Новосибирском филиале, а я рассказала о своих впечатлениях о работе с москвичами. Сорос тут же предложил мне завтра лететь вместе с ним в Москву, чтобы всё окончательно наладить. Но мой доклад о меннонитах в Сибири и важности культуры для экономики был включен в программу семинара, и я не могла покинуть семинар, не выступив, и не приняла это предложение. Присутствующие ахнули: «Как можно самому Джорджу отказывать лететь с ним завтра?» Но Дж. Сорос воспринял это спокойно, ответив, что он, в свою очередь, не сможет ждать меня в Москве, но всех там предупредит о моём скором визите. И действительно, когда я появилась в Большом Козловском переулке в здании, которое тогда занимал международный фонд «Культурная инициатива», меня ждали. Сначала, правда, мне поведали, что они не разделяют идеи Сороса, у которого всегда главенствовала идея о децентрализации, о нескольких филиалах в России, но, мол, куда деваться? Тогда, наконец-то, открылся наш Новосибирский филиал Международного фонда «Культурная инициатива» (фонд Сороса).
В самом начале мы считали своей основной задачей информирование местных жителей о тех или иных программах фонда в соответствии с их профессиональными интересами. В первый же год на годичную стажировку по менеджменту в медицине поехал врач из Новосибирска и вернулся через полгода, поскольку торопился в свою клинику и, по его словам, за полгода разобрался в интересующих его вопросах. На годичную стажировку по вопросам муниципального управления поехала также жительница Новосибирска, успешно изучив интересующие вопросы и вернувшись с новым багажом знаний. А победительница конкурса по вопросам ЖКХ вообще отказалась поехать в США на годичную стажировку, поскольку считала, что в нашей стране в ЖКХ начались важные процессы, наметилась серьёзная реформа, и важно при этом присутствовать. Эти стажировки, полностью оплаченные, специалисты получали в результате серьёзных конкурсов, которые проходили тогда во всех странах, входивших в сеть фондов Сороса. В Москве очень удивлялись, что наши люди с радостью возвращаются к себе в Сибирь, а некоторые и вообще отказываются от престижной стажировки: тогда, в начале 1990-х, было не редкостью оставаться в США после подобных стажировок, хотя виза давалась строго на год. Наш Новосибирский филиал стал известным благодаря таким интересным и значимым Сибирским людям.
В 1992–1993 гг. самым ярким и самым важным делом нашего Новосибирского филиала и всего Академгородка стал большой проект «Фонд Сороса – Новосибирскому научному центру». В конце мая 1992 г мне позвонила из Москвы академик Т.И. Заславская и рассказала об идее этого конкурса, о заседании Правления Фонда. Тогда она уже несколько лет жила и работала в Москве, помимо прочего, была членом Правления Международного фонда «Культурная инициатива» (Фонд Сороса), но никогда не забывала ни о своём отделе социальных проблем в Институте экономики и ОПП СО РАН, ни об Академгородке в целом. На том заседании Правления Фонда были ещё раз озвучены главные цели спонсорской деятельности Дж. Сороса в России. Одна из них – поддержать научные направления, оказавшиеся в кризисной ситуации, предоставить ученым необходимые средства для жизни и работы. Правление рассмотрело и одобрило две конкретные программы. Мне особенно близка была программа, предложенная член-корр. АН Н. Н. Воронцовым, по спасению лучших биологических коллективов в Москве, Ленинграде, Новосибирске, а также во всех заповедниках и заказниках, которые в то время переживали очень трудные времена: многие заповедники и заказники просто погибали.
Знакомство с этими программами навело Т. И. Заславскую на мысль, что учёные нашего Академгородка тоже могли бы предложить программу поддержки развития науки в Сибири, «спасения того живого, что в нём оставалось». Эту идею активно поддержал член Правления Фонда проф. Теодор Шанин, не раз посещавший наш Академгородок. Как Сорос, так и остальные члены Правления тоже были «за». Т.И. Заславская в книге воспоминаний пишет:
«Воодушевлённая этой поддержкой, я немедленно сообщила Наташе Барановой, руководившей региональным отделением Фонда Сороса в Новосибирске, о важности быстрой подготовки проекта «Фонд Сороса – Новосибирскому научному центру», и там сразу развернулась активная работа»*.
Общий бюджет конкурса составлял 500 000 долларов США. По тем временам это была огромная сумма, способная помочь сотням ученых продолжать свою работу. В итоге эти средства были распределены между двумя тысячами научных сотрудников – участников проектов, победивших в открытом конкурсе.
Уже в июне 1992 г. в Академгородке были созданы восемь экспертных комиссий по различным научным направлениям, включая общественные и гуманитарные науки.
Концепция этого конкурса, его правила, научные направления, состав экспертных комиссий, правила экспертизы были разработаны учеными Академгородка, которые провели также экспертизу проектов. Эта огромная работа была проведена неофициальной общественной структурой в условиях полной гласности в кратчайшие сроки – в течение двух месяцев — и получила высокую оценку научной общественности в России и за рубежом.
Созданная структура имела три уровня: общественная комиссия, экспертный совет и экспертные комиссии по отдельным направлениям науки.
В состав общественной комиссии, возглавляемой академиком Ю. Г. Решетняком, вошли авторитетные ученые: проф. Л. Б. Володарский, акад. Н. Н. Покровский, чл.-корр. А. К. Ребров, акад. Р. И. Салганик, акад. Б. В. Чириков, проф. Г. И. Ханин, акад. Ю. Г. Щербаков. Все они были членами общественной организации «Сибирское общество содействия научным исследованиям». Общественная комиссия образовала экспертный совет в составе председателя – проф. В. А; Топоногова, ученого секретаря к.ф.-м.н. А. Л. Рудницкого, председателей экспертных комиссий и их заместителей. Возглавить экспертные комиссии было поручено: проф. В. В. Вершинину – по математике, акад. С. Г. Раутиану – по физике, к.х.н. А. В. Ткачеву – по химии, д.б.н. Б. Ф. Чадову – по биологии, д.г.н. В. П. Ковалеву – по наукам о земле, д.ф.н. Н.Н. Широбоковой – по гуманитарным наукам, к.ф.-м.н. В. П. Бусыгину – по экономике и социологии. Административное руководство конкурса было поручено исполнительному директору Фонда «Академгородок» А. Л. Рудницкому.
Мы – Новосибирский филиал Фонда – работали тогда в контакте и регулярном общении со многими учёными Академгородка, чаще всех с А. Л. Рудницким, но и многие другие приходили в наш офис, чтобы обсудить проблемы, свои идеи и предложения. Кого-то из них я знала и раньше, с другими –была очень рада познакомиться.
Общественная комиссия (это был аналог Правления для данного конкретного конкурса) разработала основные документы конкурса и утверждала решения экспертных комиссий по проектам. Уже после этого документы утверждались Правлением Фонда в Москве. Экспертный совет разработал проекты основных документов, организовал сбор проектов и координировал работу экспертных комиссий. Рекомендовать проект к фина-нсированию могли только экспертные комиссии, которые могли направлять их на независимое рецензирование. Такое распределение функций представлялось близким к оптимальному.
Первый документ по конкурсу был принят в июле, а уже в сентябре – подведены его итоги. Экспертиза проектов была проведена за десять дней.
Может показаться, что я излишне подробно об этом пишу, но, в данном случае это необходимо, чтобы приверженцы мифа о краже Соросом российских научных секретов узнали, как на самом деле всё происходило. Всё (правила конкурса, научные направления, правила экспертизы и т.п.) было разработано учёными Академгородка. Для участия в конкурсе принимались только проекты фундаментальных исследований. Именно учёные Академгородка принимали решения о победителях конкурса. Их проекты никогда никуда не отправлялись.
В ноябре 1992 г. академик Т. И. Заславская, проф. Теодор Шанин и Елена Соболева как представители Правления Фонда прилетели из Москвы в Новосибирский Академгородок, чтобы лично встретиться с учеными, узнать, как они оценивают справедливость и эффективность конкурса. Была организована их встреча с учеными Академгородка, в большом зале, со многими участниками Конкурса. Выяснилось, что конкурс был проведён практически безупречно и серьёзных претензий к нему не было. Приехавших гостей особенно порадовала общая атмосфера оживления и надежды, царившая в то время в Академгородке: как оказалось, дело было не только в деньгах. Несомненно, было очень важно, что в итоге этого визита было принято решение выделить 500 тысяч долларов США на финансирование проектов новосибирских ученых, победивших в том конкурсе. Они смогли в те трудные времена продолжать свою работу. В итоговом отчёте Правлению Международного фонда «Культурная инициатива» (Фонду Сороса) Общественная комиссия Новосибирского научного центра во главе с академиком Ю. Г. Решетняком отметила:
— общее повышение научной активности сотрудников СО РАН, связанное с проведением этого конкурса;
— осознание учеными реальной возможности, важности и необходимости самоорганизации;
— подтверждение высокого уровня многих проектов публикациями в научных изданиях, принятием в качестве докладов на международные конференции, симпозиумы;
— важность выделения некоторой части средств на научные командировки, что позволило учёным сохранить живые связи с мировым научным сообществом.
Конечно, были и ошибки, и трудности: в первый раз вряд ли всё бывает гладко. Но во время того первого большого конкурса вокруг Новосибирского филиала сложилось что-то вроде Клуба Друзей Фонда. И это действительно помогало в работе – и тогда, и в дальнейшем. Именно в то время мы начали активно сотрудничать с проф. С. Л. Мушером, который потом ещё долго и успешно работал в Институте «Открытое общество» (Фонд Сороса) и в Новосибирске, и в Москве. С тех пор в работе нашего филиала участвовали такие замечательные люди как акад. Н.Н. Покровский, Г. М. Безносов (вице-президент Клуба «Под интегралом»), д.ф.-м.н. А. И. Фет, гендиректор научно-издательского центра «Сибирский хронограф» Л. С. Янович, руководитель ансамбля «Старая пластинка» В. И. Суховерхов – они входили в состав Экспертного совета по программе «Гражданское общество»; к.ф.-м.н. В. П. Бусыгин; проф. Р. Г. Хлебопрос, к. ист. н. Л. М. Хаславская, к. геогр. н. Л. С. Трус были в составе Наблюдательного совета при Новосибирском филиале фонда. Были ещё экспертные советы по программе «Культура и искусство» и по программе «Экология». Позднее надеюсь написать об этом подробнее.
При обсуждении нашей работы при личных встречах неоднократно отмечалось, в том числе и Соросом, что проект «Фонд Сороса – Новосибирскому научному центру» – очень эффективен и необходимо его дальше развивать. В итоге, как выяснилось позже, Новосибирский конкурс стал прообразом МНФ – Международного научного фонда, который Сорос щедро финансировал, а принципы и правила работы которого были близки нашему конкурсу в Академгородке. МНФ, конечно, был гораздо больше, шире и глубже: в нём могли участвовать все учёные России и других стран бывшего СССР со своими проектами фундаментальных исследований, были созданы экспертные комиссии по самым разным направлениям, каждому проекту нужно было получить независимую экспертизу трёх ученых.
Основные программы Международного научного фонда (МНФ):
- Программа срочной помощи
- Программа долгосрочных грантов на научные исследования
- Программа помощи ученым для поездок на научные международные конференции
- Программа поддержки научных конференций на территории бывшего Советского Союза
- Программа поддержки научных библиотек
- Программа телекоммуникаций
На первые два года деятельности МНФ Сорос выделил 100 миллионов долларов. Не буду сейчас описывать все вышеупомянутые программы, но могу отметить, что учёные Сибирского отделения РАН активно участвовали в каждой из них. Фонд оказывал поддержку отдельным ученым и группам исследователей и не финансировал научные институты и учреждения. Поддержку можно было получить только на фундаментальные исследования. В этом, на тот момент, были и свои плюсы, и минусы, о чём мне регулярно приходилось общаться с руководителями институтов и различных подразделений.
Считаю нужным особо отметить проект «Сеть Интернет Академгородка», подготовленный и реализованный в рамках Программы развития телекоммуникаций МНФ (Фонд Сороса), поскольку и сегодня мы пользуемся его плодами.
В феврале 1993 года МНФ объявил о «Программе по развитию телекоммуникаций» для научных сообществ бывшего СССР. Первая заявка в эту Программу была подготовлена в Новосибирском научном центре (ННЦ). Цитирую статью об этом С. В. Бредихина: «Инициативная группа сотрудников из различных институтов СО РАН при поддержке Новосибирского филиала МНФ (директор Н. В. Баранова) начала готовить заявку на участие в Программе МНФ под названием «Проект развития телекоммуникаций ННЦ». Основной состав группы: С. Д. Белов (ИЯФ), С. В. Бредихин (ВЦ), С. Л. Мушер (ИАиЭ), Г. С. Пискунов (ИЯФ). Для понимающих не боюсь похвастаться, что это – тоже наша «Роза Шафигулина»: выпускники НГУ.
Главный результат проекта – уже в 1995–1997 гг. в Академгородке была создана сеть NSCNet, которая предоставила всем институтам ННЦ доступ к глобальной сети Интернет. В 1998–1999 гг. к ней был подключен ряд организаций культуры, образования и здравоохранения г. Новосибирска.
В данном случае дело было не только в поддержке Сороса и его фонда МНФ. Тогда МНФ (фонд Сороса), Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ) и Европейский научный фонд содействия сотрудничеству с учеными из стран бывшего СССР (INTAS) одновременно предоставили в виде грантов необходимые средства для этого проекта. Важно также, что Президиум СО РАН поддержал проект и предоставил возможность использовать имеющуюся кабельную инфраструктуру Академгородка, а директора институтов ННЦ выделили своих специалистов для реализации проекта. Больше подробностей об этом проекте и его реализации можно прочитать в статье С. В. Бредихина «История проекта «Сеть Интернет Академгородка» (Новосибирск, Академическое издательство «Гео», 2008).
«Программа срочной помощи» представляла возможность получить чек на 500 долларов всем учёным, имеющим за последние 5 лет не менее 3-х публикаций в рецензируемых журналах, обозначенных в списке. В итоге я получила из Московского офиса фонда список с более чем 2000 имен ученых Сибирского отделения РАН, а также чеки на их имена. Нужно было оперативно всех оповестить, а потом выдать им эти чеки. По отдельному договору между банком и фондом деньги по тем чекам выдавались в Новосибирском банке.
И какие научные секреты Сорос (или кто-либо ещё) мог узнать посредством этой благотворительной акции? Чеки выдавались только по результатам уже опубликованных работ по фундаментальным исследованиям, которые ученые упомянули в своих анкетах.
«Программа долгосрочных грантов на научные исследования» давала возможность получить необходимое финансирование (суммы могли быть до 100 тысяч долларов) для проекта сроком на один-два года. Помимо самого проекта с описанием целей и задач, графиком выполнения работ, и т. п. нужно было представить сбалансированный и обоснованный бюджет. В бюджет проекта можно было включать и покупку необходимого оборудования, и реактивы, и оплату труда всех сотрудников исследовательской группы, и командировочные расходы. Новосибирский офис фонда тогда находился в Академгородке и принимал заявки на долгосрочные гранты от ученых со всей Сибири. В то же время многим исследовательским группам требовались консультации по подготовке заявок, поскольку такой конкурс проходил впервые. И я, и все сотрудники этого подразделения постоянно отвечали на телефонные звонки, а также общались с многочисленными посетителями, консультируя их по вопросам подготовки заявок на конкурс. В итоге, мы собрали большое количество заявок, которые нужно было переправить в Москву для независимого рецензирования. Вспоминаю, как вечером 30 сентября 1993 года в микроавтобус загружали большое количество коробок с заявками на гранты и отъезжали из Академгородка на железнодорожный вокзал Новосибирска. В поезде Новосибирск – Москва целое купе было заполнено этими коробками, а рядом ценные коробки сопровождали проф. С. Л. Мушер и я как директор Новосибирского филиала Фонда. Мы прибыли в Москву 2 октября вечером, и, можно сказать, попали в историю… Мы передали все наши коробки с заявками на гранты сотрудникам Московского офиса МНФ и поехали в гостиницу «Украина». Там стояли тогда автобусы с военными, они стройными рядами бежали в гостиницу. Мне пришлось тоже туда зайти, показать свой листочек о брони.
Сотрудницы гостиницы смотрели на меня странными глазами: «Бронь-то мы Вашу видим, но разве вы не видите, ЧТО тут происходит?» После недолгих переговоров меня отправили в теперь уже не существующую гостиницу «Россия», где в одной её части не было совсем электричества, но в другой меня приняли. Там я и жила в те бурные октябрьские дни.
Проф. С. Л. Мушер вскоре улетел из Москвы в Германию (у него была длительная научная командировка, из которой он активно работал по проекту «Сеть Интернет Академгородка»), а я вернулась в Новосибирск, вместе с группой экспертов из США, которые, ничего не зная о происходящем (да и кто мог знать?), умудрились именно в то время прилететь к нам, в рамках программы по культуре. Те яркие и непростые события октября 1993-го я сейчас не буду описывать, хотя, конечно, наша страна тогда переживала сложнейший момент, а я, волею судьбы, оказалась в том водовороте событий.
В нашем Новосибирском филиале своим чередом продолжалась работа по различным программам Фонда. О них, естественно, важно и нужно тоже рассказывать. С 1993 года у нас началась работа по программе «Восток – Восток», её бессменным и успешным координатором была Л. Д. Беляева. В нашем случае программа «Восток – Восток» имела большое значение для специалистов – жителей Сибири и Дальнего Востока, поскольку позволяла им обсуждать свои профессиональные вопросы с коллегами из стран Центральной и Восточной Европы. Фонд полностью оплачивал поездки специалистов на различные профессиональные мероприятия. Поддержка была и финансовая, и организационная. Прежде всего, наша задача, тогда не простая, была найти таких специалистов здесь и сейчас. В то время Интернета у нас ещё не было. Работала, правда, электронная почта, но далеко не у всех она была. Именно поэтому основная проблема была – с информированностью. Тем не менее, благодаря программе «Восток – Восток» и работе её координатора, за 4 года 112 специалистов из различных городов Сибири и Дальнего Востока (Новосибирск, Кемерово, Новокузнецк, Красноярск, Иркутск, Улан-Удэ и Владивосток) приняли участие в 61-м мероприятии в различных странах, познакомились с коллегами, задумались о совместной работе.
Помимо этого, благодаря программе «Восток – Восток» в течение четырёх лет наш Новосибирский филиал Фонда смог поддерживать Международный форум молодёжи («Интернеделя») в Новосибирском госуниверситете, который традиционно проводился весной в Академгородке. По оценкам экспертов того времени, в те трудные 90-е «Интернеделя» была самым крупным международным форумом молодёжи на территории России, на котором собирались и замечательные музыканты, и политологи, и философы.
С 1994 года при нашем Новосибирском филиале Фонда в Новосибирске стала развиваться региональная программа «Культура здоровья» (Health Education Program), её постоянный и успешный координатор – Т. П. Грязнова. Цель программы состояла в том, чтобы способствовать формированию представления о здоровье и здоровом образе жизни как фундаментальной личностной, общественной и государственной ценности. Работа по этой программе состояла из нескольких частей:
- Организация и проведение тренинговых семинаров по 5 учебным пособиям (Питание, Курение, СПИД, Введение в человеческую сексуальность, Алкоголь и другие наркотики). Участниками были более 700 педагогов школ, учреждений дополнительного образования и работников социально-педагогической службы Новосибирска и области, а также других сибирских городов.
- В Новосибирске был переведён на русский язык и издан учебник, созданный авторами из 18 стран «Окружающая среда и мировое сообщество».
- Были организованы и проведены тренинговые семинары для преподавателей средних школ, работающих в этой новой предметной области.
- Регулярно проводились тренинговые семинары в области конфликтологии для образовательных учреждений города и области.
С тех пор, спустя более двадцати лет, при встрече с участниками программы можно услышать их благодарность за возможность участия в этой программе.
В 1994–1995 гг. Новосибирский филиал участвовал в общероссийской программе Фонда «Обновление гуманитарного образования в России».
(а) В рамках этой программы для выполнения проекта «Апробация учебников для средней школы» при Новосибирском филиале была создана Региональная экспериментальная площадка (РЭП). В проекте участвовали 23 средних школы Новосибирска, 83 учителя-экспериментатора. В своих пробных курсах учителя использовали 39 учебных пособий, изданных в рамках этой программы. За полтора года (1994–1995) в рамках проекта в Новосибирске было проведено 68 методических совещаний, семинаров, авторских мастерских, конференций. Координатором проекта без устали работал дотошный и принципиальный сотрудник Ю. А. Бурлев. Несмотря на все трудности, во время выполнения проекта нашему Филиалу удалось наладить
конструктивные отношения с местными органами управления образования (мэрия, администрация области), хотя сначала это представлялось почти невозможным в связи с негативным отношением местных властей к Фонду Сороса как таковому и его основателю Дж. Соросу. Постепенно стали появляться положительные отзывы о деятельности фонда в местных СМИ и, пожалуй, это самое главное – местная общественность, многочисленные учителя средних школ и эксперты различных предметных областей увидели новую возможность развития инновационных процессов в образовании в объединении интеллектуального потенциала региона и финансовых ресурсов благотворительного фонда.
(б) Новосибирские учителя средних школ активно участвовали в «Конкурсе инновационных образовательных проектов», который проводился фондом во многих городах России. В общероссийском списке победителей было 16 человек из Новосибирска. Все они получили гранты фонда для своей дальнейшей работы. Грант С. А. Смирнова был использован для создания Городского центра развития образования.
(в) Проект «Переподготовка учителей иностранных языков» в то время начинался как часть программы «Обновление гуманитарного образования в России». При Новосибирском филиале проект осуществлялся в течение трёх лет, переподготовку успешно прошли 280 учителей.
Как я отмечала выше, в рамках Программы «Обновление гуманитарного образования в России» было подготовлено и издано много новых учебников и учебных пособий, авторами которых были Российские специалисты. В рамках «Библиотечной программы» фонда сотрудники рассылали множество тех книг по библиотекам России… А в прошлом году (2018-м) я с ужасом узнавала, что в некоторых библиотеках эти книги сжигают (!) – только потому, что на них указан спонсор издания: Институт «Открытое общество» (Фонд Сороса): эту организацию признали нежелательной в России. Дожили! Как-то страшно и думать об этом.
Считаю нужным отдельно отметить программу «Экология», разработанную в режиме мозгового штурма в конце 1995 г. в Новосибирске при участии экспертов от пяти краёв и областей Сибири, под руководством проф. Р. Г. Хлебопроса. Это был первый и, видимо, последний опыт разработки и ведения общероссийской программы фонда не из Москвы. Сорос сам был всегда большим сторонником децентрализации, но наши даже и весьма образованные люди не могли принять эту идею, и всё нужно было делать строго после подробного согласования с Москвой. В начале 1996 г. общая концепция программы «Экология» и её Экспертный совет были рассмотрены и утверждены Исполкомом фонда в Москве. В 1996-1998 гг. программа активно работала в Сибири (Иркутская, Кемеровская, Новосибирская, Томская области и Красноярский край) – по пяти проектам.
- Проект «Университетское экологическое образование» (в рамках проекта из его бюджета поддерживалась летняя полевая экологическая практика; поездки студентов и аспирантов ВУЗов на конференции; издание учебных программ и пособий по экологии на основе конкурсного отбора).
- Проект издания научно-популярных книг серии «Экология и общество». Был проведён отбор и рецензирование рукописей. Вышли в свет книги: «Среди природы» (А. Н. Формозов), «Зелёная книга Сибири» (коллектив авторов СО РАН), «Радиоактивное загрязнение Новосибирска – прошлое и настоящее» (В. В. Селегей), «Экология и общество» (Д. В. Владышевский), «Судьба степей» (В. Г. Мордкович), «Черно-белый Чернобыль» (В. Г. Новиков) и др.
- Проект «Конкурс малых грантов для детских и юношеских экологических организаций». Было принято 56 заявок, 25 из них рекомендованы к финансированию. В то трудное время (1996–1997 гг.) полученные гранты очень помогли организациям-победителям конкурса.
- Проект «Организация общедоступных центров экологической информации». Было принято решение начать реализацию проекта на базе независимой общественной организации «Байкальская экологическая волна» (БЭВ) в Иркутске.
- Проект «Летняя экологическая школа». Первая такая школа была проведена в июле 1996 г. в Красноярске под руководством проф. Р. Г. Хлебопроса, для учителей средних школ, воспитателей детских садов и участников общественных организаций, ведущих работу в области экологического образования. Результаты небольшого социологического опроса показали, что даже за такой короткий период (две недели) возможно существенно повысить уровень общей экологической эрудированности и изменить отношение к экологическим проблемам даже очень слабо подготовленных участников.
В дальнейшем, уже после закрытия программы «Экология» и моего ухода из фонда, была создана общественная организация «Социальная экология» (учредители проф. Р. Г. Хлебопрос, проф. А. А. Титлянова, к. ф.-м.н. Г.Я. Кофман и Н.В. Баранова), которая проводила подобные «Летние экологические школы» в Иркутске и в Новосибирске. В этой работе был востребован опыт первой школы в Красноярске, а также использовались средства Института «Открытое общество» (фонда Сороса).
Невозможно в краткой статье осветить все программы и проекты фонда, реализованные в России в целом и в Новосибирске в частности. Возможно, я вернусь к этой теме, глубже осмыслив весь тот опыт: и достижения, и ошибки. Сейчас, как известно, в нашей стране отношение к фондам Сороса и к нему лично, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Есть много мифов, которые становятся чуть ли не реальностью нашей жизни. Понятно, что одним мнением вряд ли можно изменить другое мнение, тем более невозможно развеять мифы. Именно поэтому я постаралась, иногда чрезмерно детально, описать различные программы и проекты, которые реализовывались на средства Сороса и были очень полезны и для развития науки и культуры, для развития Интернета, для обновления системы образования, и для развития гражданского общества, и для многих и многих людей. Для многих тысяч конкретных людей, граждан нашей страны, их семей и организаций, где они работали – помощь Фонда оказалась подушкой безопасности в сложнейшее время в стране. Надеюсь, многие вспоминают это с благодарностью.
Да, распространяется и другое мнение в СМИ о том, что это было… ЦРУ, Госдеп и т.п. Зачем, мол, иначе ему это было нужно?
Позвольте немного пояснить. Джордж Сорос, конечно, – не ангел во плоти, он живой человек, со своим видением мира, со своей приверженностью принципам Открытого общества. И ему хотелось и, надеюсь, хочется и сейчас, изменять этот мир к лучшему, насколько это возможно.
…Мне довелось много раз с ним общаться: и на общих заседаниях топ-менеджеров Фонда, и во 
время личных встреч. Однажды я была свидетелем его разговора с небольшой группой наших молодых бизнесменов в Москве, это в 1990-х. Он спросил одного из них: «Вы уже сделали свой первый миллион? Хорошо, вам нужно продолжать делать деньги. – А вы как? Уже 10? Тогда вам нужно начинать делать историю». Мне это ярко запомнилось, поскольку, как я видела, ему самому всегда хотелось и казалось важным – делать историю.
Да, он был и, видимо, остаётся, весьма амбициозным и тщеславным человеком. Но это ли главное в человеке при оценке его деятельности? Недавно один замечательный человек меня озадачил: «Ну он же не просто так помогал…» Да, не просто так, а именно из желания и потребности – делать историю, делать для самых разных людей, не сидеть тихо на своих миллионах. А другой человек, тоже в Академгородке, мягко улыбнувшись, сказал мне: «Кормилец наш был. Надо ведь и благодарность иметь». Благодарность, точно, нужно иметь. Всегда.
*Т. И. Заславская. Моя жизнь: воспоминания и размышления. Москва, «Экономика», 2007. С. 688–690.
Фото из открытых источников