Недавно страну облетела сенсационная новость: специалисты «Яндекса» сопоставили словарь Даля и слова из поисковых запросов современных пользователей интернета и сделали выводы, что 40 % слов, зафиксированных в этой книге, полностью вышли из употребления.
Что происходит с русским языком? Действительно ли мы так стремительно теряем лексику? Прокомментировать исследование «Яндекса» мы попросили доцента Гуманитарного института Новосибирского государственного университета кандидата филологических наук Оксану Михайловну Исаченко (ГФ-92).
Оксана Исаченко:
— Аналитики компании «Яндекс» сделали много шуму из ничего. Вот уж действительно — «сенсация на ровном месте». Никакого «открытия века» всё-таки не получилось, и не могло. Дело в том, что нет никаких реальных предпосылок к тому, чтобы сравнивать лексикон сегодняшнего дня со словником пусть и «уникального справочника», пышно названного автором «Толковым словарем живого великорусского языка». Исходная посылка в качестве обоснования исследования: «Словарь Даля прославился как словарь именно живого, повседневного языка, на котором говорили в России в середине XIX века» — в корне неверна.
Никто не спорит с тем, что словарь В.И. Даля уникальный. Но уникальность в том, что создан он не профессиональным лексикографом, а любителем. По большому счету этот словарь — грандиозный памятник любительской лингвистике, как принято сейчас называть, используя эвфемизм А.А. Зализняка, труды дилетантов в этой области.
По образованию и профессии Владимир Иванович Даль был прежде всего военным (окончил Морской кадетский корпус, несколько лет служил мичманом на флоте) и врачом (окончил медицинский факультет Дерптского университета), при этом преуспел во многих медицинских специальностях: в хирургии, офтальмологии и даже увлеченно занимался гомеопатией. Не случайно его считали «медицинской знаменитостью» Петербурга.
Работа по составлению словаря была для него страстью, увлечением, наряду с другими многочисленными интересами. Он был человеком весьма разносторонним, например, умел играть на нескольких музыкальных инструментах. А занятие филологией — это скорее «зов крови» (в его семье увлечение языками — добрая традиция: дед, отец и мать В.И. Даля были полиглотами и передали это «многоязычие» по наследству) и «зов сердца», в котором выражалось подвижническое стремление сохранить и преумножить самобытность русского языка.
Известны и литературные опыты В.И. Даля в качестве поэта и прозаика (например, повесть про мичмана Поцелуева). Одно из его сочинений — «Русские сказки из предания народного…» — стало поводом для приглашения автора на кафедру русской словесности в Дерптский университет. Вероятно, в качестве «почетного студента», потому что уже опубликованная на тот момент книга была принята в качестве докторской диссертации.
К сбору материала и составлению словаря В.И. Даль подходил как коллекционер. Страсть к собирательству — еще одно серьезное увлечение; кстати, за коллекции флоры и фауны Оренбургской губернии он был избран членом-корреспондентом Санкт-Петербургской академии наук.
Помимо слов, фразеологизмов, пословиц и поговорок Владимир Иванович в течение всей жизни собирал народные песни, сказки и лубочные картины. Понятно, что каждый «экспонат», попавший в коллекцию, дорог и ценен собирателю. Тогда как при составлении словаря (диалектного в первую очередь), необходима тщательная проверка значения слова, его употребительности, подтвержденной контекстом, причем не одним. То есть требуется кропотливая работа с диалектоносителями — информантами (не путать с «информаторами»).
Также важно учесть, что В.И. Даль был «умеренным» пуристом и «неумеренным» славянофилом (отсюда в названии словаря высокопарно-патриотичный эпитет «великорусский» для обоз-начения «национальности» языка).
Что получилось из этой гремучей смеси интересов и убеждений? Словарь, в котором есть всё, что на тот момент было распространено или встречалось в речевом обиходе. В.И. Даль считает это своей заслугой. Неслучайно в «Напутном слове» к своему детищу он не без гордости и самодовольства пишет: «Желание собирателя было составить словарь, о котором бы можно было сказать: “Речения письменные, беседные, простонародные; общие, местные и областные; обиходные, научные, промысловые и ремесленные; иноязычные усвоенные и вновь захожие, с переводом (…)”».
И всё же основу словаря составляет диалектная лексика, причем тоже неоднородная — различная по географии распространения. В основном в нем представлены русские диалекты Нижегородской и Оренбургской губерний (среди помет, маркирующих территорию, кстати, есть и «сиб.» — сибирское, но Сибирь огромна, и современные диалектологи не отождествляют, например, томские и новосибирские говоры). Кроме того, в словаре зафиксированы изобретенные, авторские слова, которыми В.И. Даль, будучи пуристом, предлагал заменять хорошо известные и распространенные «чужестранные». Например, к греческому по происхождению слову «горизонт» приведен пространный синонимический ряд: небосклон, кругозор, небозём, небоскат, закат неба; глазоём, зреймо; завесь и многое другое. Однако из этого не следует, что все единицы данного ряда «живые», реально «сосуществующие», например, в разных диалектах русского языка.
Результаты исследования Яндекса:
* Словарь Даля дает толкование примерно двухсот тысяч слов. Из них почти одна пятая (18 %) за год ни разу не встретилась в поисковых запросах к «Яндексу». Примерно 38 % слов упоминались в запросах, но отсутствовали в корпусе русского языка.
* Примерно треть слов из словаря Даля — 32 % — распространена до сих пор. Еще чуть меньше — 30 % — используются, но крайне мало, треть из них — только при поиске значений. Почти 40 % слов, или полтора тома всего словаря Даля, полностью вышли из употребления.
* Доля глаголов среди этих слов заметно больше, чем в словаре в целом, а доля существительных — меньше. Таким образом, глаголы из словаря Даля устаревают быстрее, чем существительные.
* Около 85 % ушедших слов содержат приставки, в каждом пятом случае — это приставка «по-»; почти треть существительных оканчивается на «-ье» или «-ие» и означает действие по соответствующему глаголу; многие другие существительные заканчиваются на «-чик», «-чица», «-ник», «-ница» и обозначают людей определенных занятий.
*К уходящим из русского языка словам «Яндекс» отнес те, которые встретились в поисковых запросах менее десяти раз в год. Те, которые сравнительно мало встречались в запросах: десятки или, в редких случаях, сотни раз за год, отсутствовали в корпусе, и для которых в интернете не удалось найти примеров употребления. Те, которые искали в первую очередь для того, чтобы узнать значение.
Попутно отметим, что синонимические ряды в словаре В.И. Даля зачастую включают условно и приблизительно подобные слова, что в принципе недопустимо для научной и профессиональной лексикографии. Рассмотрим тот же пример — с горизонтом. Даже если исходить из предложенного В.И. Далем толкования ‘окраина земной поверхности, вкруг наблюдателя, где примыкает небо’ (сравните с современной дефиницией: ‘видимая граница (линия кажущегося соприкосновения) неба с земной или водной поверх-ностью’), обнаруживается неполное соответствие значениям указанных синонимов. Так, в слове «небосклон» отсутствует смысл ‘вкруг наблюдателя’, потому что это ‘часть неба над линией горизонта’, а в слове «кругозор» не актуализировано значение ‘окраина земной поверхности, где примыкает небо’, так как это ‘пространство, которое можно окинуть взором’.
При словах типа небозём, небоскат, глазоём, зреймо в работе Даля отсутствуют пометы, указывающие на диалектный источник. По-видимому, они придуманы самим автором, который из лучших патриотических побуждений занимался созданием «проективного лексикона». С некоторыми оговорками в качестве современной аналогии этой деятельности В.И. Даля можно назвать проект «Дар слова» Михаила Эпштейна. Он тоже изобретает слова, но исключительно для обозначения «лакун» — не названных, но существующих в нашей «картине мира» понятий и явлений. Например, на основе слова «соборность» предлагается создать слово «соворность» для обозначения ‘круговой поруки воровства, системного соучастия в общем беззаконии’. Или придуманная им серия слов с корнем -сн- (сон, спать) для описания психологически непростых отношений человека с физиологическим процессом сна: снолюбие, снолюбчивый, снолюбец — ‘о любви ко снам и сновидениям’ или сновидец — ‘о том, кто придает своим снам провидческое значение, сверяет с ними свою жизнь’.
Бесплодность и бесперспективность усилий по искусственному созданию (и распространению) исконных синонимов для заимствований (в настоящее время «проводником» идеи пуризма является партия ЛДПР, представители которой с завидным упорством составляют словари замен иноязычной лексики, правда пока безуспешно) можно иллюстрировать новейшими примерами в этой области. Так, слова исконные «себяшка» и «самострел» не выдержали конкуренции с англицизмом «селфи», которое быстро вошло в нашу речь, стало привычным.
Своих идеологических мотивов, которые стали «практическим руководством» в лексикографической деятельности, В.И. Даль не скрывает: «Русскому языку, переодетому в “немецкое платье” несвойственных ему категорий и оборотов речи, заимствованных из грамматик и словарей других языков, угрожает опасность захиреть и потерять способность к органическому развитию. Мы начинаем догадываться, что нас завели в трущобу, что надо выбраться из нее поздорову и проложить себе иной путь. Всё, что сделано было доселе, со времен петровских, в духе искажения языка, всё это, как неудачная прививка.., должно усохнуть и отвалиться, дав простор дичку, коему надо вырасти на своем корню, на своих соках…». Поэтому, используя исконные «корнесловы», В.И. Даль охотно изобретал слова и фиксировал их в словаре.
Кроме того, в словаре Даля есть масса других погрешностей, которые не позволяют относиться к нему, как к научному академическому изданию. Прежде всего потому, что в нем, говоря словами знаменитого советского ученого Виктора Владимировича Виноградова, «царит случайность» и — добавим — субъективное отношение автора к «великорусскому языку».
Следовательно, ни о какой «живости» предъявленного в «Толковом словаре…» В.И. Даля лексикона говорить не приходится. Особенно если учесть, что над своим словарем автор трудился в течение 53 лет — это для лексикографа, претендующего на актуальность словаря (такие сроки оправданы только для исторических словарей), непозволительная роскошь. Уже на момент своего выхода словарь «морально» устарел, а его словник превратился, метафорически говоря, в «неживой» и не соответствующий названию.
Как известно, наиболее динамичной частью языковой системы является лексико-фразеологический уровень. Минимальный шаг, за который значительные изменения в словаре становятся ощутимыми, это поколение, примерно 20—25 лет. Словарь В.И. Даля как минимум пережил шесть поколений носителей языка, как максимум — восемь! О каком сравнении здесь можно говорить? Что с чем сравнивается?
С таким же успехом аналитики могли сравнить конную повозку (телегу, в которую впряжена лошадь) с BMW и обнаружить, что в автомобиле от «прототипа» остались «рожки да ножки», а именно способность ехать, четыре колеса и метрическая единица тягловой мощности — «лошадиная сила». Громко удивиться данному факту и ужаснуться тому, как много мы потеряли: где же ветерок, который бежит за ворот, где свободный обзор во все стороны, где же равномерная тряска на ухабах, где чудная природа вокруг, по «окоёму»? И где утраченная возможность ехать в беспамятстве (по хорошо известной на Руси причине), ведь лошадь вывезет, найдет дорогу домой?
Мы же не сетуем на то, что пишем не на бересте, а на бумаге, зажигаем электричество, а не лучину, печатаем на клавиатуре компьютера, видя текст на экране монитора, и так быстро забыли про печатные машинки, отправляем друг другу электронные или телефонные послания, а не почтовых голубей… Было бы странно, если бы результаты исследования аналитиков «Яндекса» были другими. В таком случае можно было бы всполошиться, а горевать, что мы по дороге растеряли слова В.И. Даля, незачем. Это процесс вполне закономерный и исторически обусловленный.
Вообще, в нашем обществе, а также в профессиональной журналистской среде сформировано неправильное отношение к этому лексикографическому источнику. У такого пиетета перед «Толковым словарем» неясная природа, и, в принципе, разумных оснований он не имеет. «Сверять свою поступь» со словарем В.И. Даля, по поводу и без ссылаться на него («А вот в словаре Даля написано…») современному образованному человеку не пристало.
Профессиональные лингвисты давно об этом пишут, но журналистское сообщество не внемлет. Приведу слова доктора филологических наук Ольги Борисовны Сиротининой (из статьи «От кого зависят судьбы русского языка?»), написанные с укором десять лет назад: «Словарь В.И. Даля <…> превратился в модное для журналистов пособие для поиска нелитературных словечек. Неважно, диалектные они, просторечные или жаргонные — лишь бы нелитературные. Страницы наших даже респектабельных газет конца ХХ века запестрели словечками «намедни», «надысь», «навроде», «супротив», «посередь» и т.д.».
Теперь к этой корпорации «любителей словаря Даля» присоединились аналитики «Яндекса» и потрясли интернет-сообщество результатами своего исследования, выполненного в духе «Россия, которую мы потеряли». Вообще, в лингвистике не принято делать прогнозов. Язык хоть и системен, но его движение и развитие труднопредсказуемо, неслучайно для характеристики его функционирования используют метафору «речевая стихия». В.И. Даль, составляя словарь, описывал современную ему языковую реальность в соответствии со своими представлениями о ней, «не заглядывая вдаль» (как сказал бы Василий Теркин). В позапрошлом веке остались (а в словаре сохранены для нас, далеких потомков): армяки и кафтаны, аршины и версты, алебарды и киверы, клянчи и подкрылыши, кринолины и кокошники, кофешенки и корнеты… Эпоха нынешняя определяется через другой набор слов: омбудсмен, франчайзинг, инсталляция, инстаграм, смайл, фейк, фрик, пранкер, спам, треш, тренд, хит, брекзит, ФСИН, ФСО, сиквел, байопик, хештег, дресс-код… Поэтому современное состояние языка нецелесообразно рассматривать «через призму» В.И. Даля.
Что на самом деле было бы интересно и полезно, так это сравнить лексикон «Грамматического словаря» академика Андрея Анатольевича Зализняка с «лексиконом» пользователя поисковой системой «Яндекс». Ведь именно «академическая» идея А.А. Зализняка, воплощенная в этом словаре, легла в основу «поисковиков» (об этом рассказано в документальном фильме «Яндекс, Гугл и “алгоритм Зализняка”»). Кстати, этот словарь пережил два языковых поколения, был издан в 1977 году, и в 2017-м ему исполнится 40 лет. Есть что сравнивать и над чем подумать…
Источник: http://www.sbras.info/articles/opinion/oksana-isachenko-ne-zaglyadyvaya-vdal
