Дорогие друзья, мы начинаем публикацию материалов, пришедших в адрес Союза НГУ, посвященных воспоминаниям студентов. Сегодня — текст Андрея Белкина (ММФ-1986). Фотография из архива Музея истории НГУ.
События эти произошли лет тридцать назад. Автор только закончил школу, прошел жернова вступительных экзаменов и с гордым званием студента ММФ НГУ прибыл, как и десятки других таких же, к началу учебного года, в Альма-матер.
Во всеоружии подготовившись складывать и умножать, мы были разочарованы, когда на общем собрании курса объявили, что занятия начнутся только месяцем позже, а пока нам предстоит помогать крестьянству в битве за урожай в подшефном совхозе в Морозово.
Выезд предстоял двумя партиями. Сначала на две недели ехали «чистые математики», а после них опять же на две недели – «прикладные математики». В связи с этим нужно было чем-то занять студентов в течение выпадающих двух недель. И решение было найдено шикарное. Решив, что забивать нам голову всякой фигней, типа математики, не стоит, поставили занятия по английскому языку. По три пары в день.
Так начались наши первые занятия и за две недели я выучил английский язык лучше, чем за предыдущие шесть лет в школе. К поездке в колхоз на английском заговорил даже тот, кто раньше букв не знал, поскольку изучал другие языки.
Наступило время «Ч», когда нужно было рано утром, в форме, напоминающей только что освобожденного, прибыть на площадь перед главным входом для построения и погрузки в автобусы. Бывшие сокурсники и сокурсницы, одетые в телогрейки и кирзовые сапоги, стоящие строем, производили неизгладимое впечатление. Никто друг друга даже узнать не мог.
В те времена в общежитии царили строгие нравы – даже за карточную игру «в дурака» мог грозить выговор и порицание. Но пытаясь устроить свой досуг, мы, на всякий случай, все равно взяли карты в колхоз. С нами в автобусе ехал наш замдекана Виктор Костин, в такой же телогрейке, как и мы. Решили осторожно поинтересоваться:
— Скажите, а в колхозе-то хоть можно будет в карты играть?
— Да можно, но, боюсь, вам не захочется…
Мы, конечно, обрадовались, но не придали значения концовке фразы. А зря.
С веселыми песнями и анекдотами мы прибыли на место. Это был обычный пионерский лагерь. Только погода уже стояла не летняя, и выглядел он в осенних лучах мрачновато. Первая задача, которую нужно было выполнить – расселиться по баракам. Никакой организованностью даже не пахло. Но проблема была даже не в том, чтобы найти свободную комнату, а в том, чтобы найти кровать для себя. Да еще и симпатизирующим девушкам помочь.
Все это вылилось в то, что каждая «банда», представлявшая одну комнату, любыми способами, кто в дверь, а кто в окно, пыталась умыкнуть кровати у зазевавшихся соседей. Через какое-то время вопрос решили, открыв склад, но, как оказалось, стояли они там не зря – они были с полностью продавленными сетками.
Такая мне и досталась. Продавленная с одной стороны. Это когда если ее поставить к стене одной стороной, то выпадаешь наружу, а если другой, то тебя прижимает к стене, до утра, в одной позе, без возможности шевелиться.
По распорядку подъем был в 6 утра. В это время Виктор Костин проходил по баракам, включал в каждой комнате свет и кричал «Подъем». В первый раз никто особо не торопился и даже предлагали выключатель сломать, но когда оказалось, что время завтрака строго регламентировано, и если не успеешь, то до обеда вообще есть будет нечего – сразу дисциплина стала железной.
После завтрака мы поехали в поле. Это было огромное поле, на котором уже колосилась морковь. Поле было промерено землемером, а студенты поделены на бригады по личным интересам. За каждой бригадой закрепили участок поля, по метражу, который она должна была убирать.
Процесс выглядел следующим образом. Проезжал трактор, который выдергивал морковь из земли, срезал ботву и вываливал саму морковь обратно на землю. Задачей бригады было собрать эту морковь в ведра и отнести в контейнер. Халявить не представлялось возможным, поскольку следующий трактор не мог проехать, пока ты не убрал за предыдущим, а шли они один за одним. И так весь день, не разгибая спины – пока обед не привезут или вдруг трактор не сломается (а он ломался крайне редко).
Обед привозили прямо в поле, на машине, в специальных термосах. Машина подъезжала к центру поля, и издали завидев ее, все бросали работу и бежали бегом – каждому хотелось успеть пообедать пораньше, чтобы еще осталось чуть-чуть времени передохнуть. Хорошо было тем, чей участок в центре, а вот остальным приходилось сначала пробежать километр-другой по пашне для улучшения аппетита.
Условия были самые походные – алюминиевые миски и ложки, никаких столов и излишеств. Зато я ни разу не слышал, чтобы кто-то сказал, что невкусно, жирно или недосолено. Сидя прямо на земле, будущий цвет российской науки усердно работал ложками.
Туалет, кстати, был один. Находился с одного края поля и, как и полагается, был без двери. Поэтому поход в туалет с другого конца, по вспаханному полю, превращался не только в увлекательное путешествие, но и в марш-бросок длиной в несколько километров. К этому готовились заранее и провожали всей бригадой. Только тогда стал понятен смысл высказывания Костина про карты. Какие карты – тут бы вечером поесть и до кровати доползти!
Уже было далеко не лето – с утра изморозь и лед на лужах. Отопления в пионерском лагере нет, поэтому приходилось спать одетыми. Горячей воды нет, удобства на улице – полное приближение к природе, особенно для привыкших к городским удобствам жителям. Кто-то не смог выдержать, и за такими приезжали родители забирать их со скандалом. Но никто не жаловался – только потихоньку считали оставшиеся дни.
С утра можно было наблюдать фантасмагорию – еще не взошло солнце, а в темноте, по узким тропинкам, от бараков, освещенным тусклыми фонарями, мимо скульптур пионеров и физкультурников, к центральной аллее, в полной тишине, медленно двигались группами и поодиночке не проснувшиеся еще бородатые фигуры в телогрейках, сапогах и с ведрами наперевес.
Но постепенно мы вошли в рабочий ритм, и вечером стало появляться свободное время. Несколько экстремалов даже сходили на сельскую дискотеку, продемонстрировали там свои новые знания английского языка, но ожидаемо вернулись с соответствующими последствиями. Поддержать наш трудовой дух приехала даже Контора Братьев Дивановых, которая, в составе команды КВН НГУ, рвалась к своей первой победе. Лагерный клуб был забит под завязку. Тут на нас, без света и без звука, оттачивали свои шутки будущие чемпионы.
И в это самое время подошло грандиозное событие – 25 лет со дня основания ФМШ. В честь мероприятия устроили праздничный обед, а выпускникам ФМШ, работавшим с нами, выделили автобус и отпустили в Академгородок, с условием утром вернуться обратно. А всем остальным, в первый раз, дали полдня отдыха – до этого мы работали от рассвета до заката без всяких выходных.
Тут мы с другом, хоть и не будучи выпускниками ФМШ, решили тоже поприсутствовать на этом историческом событии и сбежали из лагеря. Сбежали прямо с поля – в телогрейках и кирзачах, перемазанных землей. До Нового поселка добрались в кузове попутки, а там уже сели на автобус до Академгородка. Ни денег, ни документов, естественно, у нас нет. Стоим на задней площадке, смотрим, народ озирается на нас и отодвигается подальше – кто бы тогда мог подумать, что это представители советской науки едут, а не сбежавшие зеки. А могли и в милицию забрать до выяснения.
Только добрались — сразу первым делом в столовую. Мы в лагере остались без ужина, а тут и столовая скоро закроется. Заходим, а уже почти ничего нет – все съели. Нас на раздаче спрашивают:
– Откуда вы вообще такие взялись?
– Да свои мы, из колхоза приехали!
Тут они запричитали:
– Ой, родненькие, сейчас найдем что-нибудь… Вот возьмите салатик из морковки…
Да уж… Мы эту морковку уже так возненавидели и наелись на всю жизнь, пока в поле собирали, что даже слышать про нее не можем, а они нам еще и тут ее предлагают. Но поскребли по сусекам, насобирали нам на ужин и бесплатно накормили.
Идем в общежитие приводить себя в божеский вид. А ФМШата уже помылись, переоделись, идут нам навстречу, смеются и пальцем на нас показывают. А мы привыкли их уже только в телогрейках видеть и опять узнать никого не можем. Но ничего, пришли домой, отмылись, переоделись и тоже пошли нарядные на праздничную дискотеку.
А утром опять телогрейки и назад в совхоз – доехали на автобусе вместе с юбилярами. Но теперь мы были культурно заряжены, работа и быт давались намного легче, да и оставалось уже совсем чуть-чуть…