Интервью с Александром Аполонским, руководителем работы «Multicolour nonlinearly bound chirped dissipative solitons» («Многоцветные нелинейно-связанные чирпованные диссипативные солитоны»), опубликованной 13 августа в престижном журнале семейства Nature.
Александр Аполонский окончил ФФ НГУ, работал в институте автоматики и электрометрии СО РАН в Новосибирском Академгородке, а в 1999 году выиграл проект ИНТАС и уехал его выполнять в Вену, в технический университет. В 2004 переехал в Германию, в Гархинг. Работает в лучшем немецком университете последних двух лет, и одновременно в институте квантовой оптики общества Макса Планка, тоже очень известном в Германии и за ее пределами. Изобретает новые мощные фемтосекундные лазеры и ищет интересные проекты для их применений. Является учредителем Ассоциации выпускников «СОЮЗ НГУ».
– В чем суть опубликованной работы?
– Многие слышали про солитоны, а некоторые и видели их на воде, например на канале, в виде бегущей незатухающей волны. В лазере можно также реализовать солитоноподобные оптические импульсы. Но такие импульсы не могут нести много энергии. При определенных условиях, если импульс сделать длиннее, он может вместить пропорционально больше энергии. Это так называемые диссипативные солитоны, горячая тема в лазерной физике последних лет. Мы показали, что наряду с одиночным диссипативным солитоном возможен комплекс нелинейно связанных диссипативных солитонов. Это означает, что суммарная энергия света, запасенного в резонаторе в виде фемтосекундных или пикосекундных импульсов, будет еще выше. И при значительно более широком спектре излучения. Мы использовали комбинационное рассеяние в качестве нелинейного процесса, обеспечивающего рождение новых спектральных компонент, но в принципе это могут быть и иные процессы.
Можно переформулировать наш основной результат другими словами: мы научились клонировать диссипативные солитоны таким образом, что они вместе образуют солитонный комплекс. В работе есть и еще один результат, который потенциально может дать новый толчок лазерной физике. Мы продемонстрировали, что лазер можно строить наподобие конструктора Лего, из стандартных блоков, организуя все новые и новые его вспомогательные резонаторы, рождающие излучения в новых спектральных областях и обеспечивающие взаимодействие световых импульсов разных цветов по нужным нам правилам. Пока трудно сказать, какой из результатов более важен. Время покажет.
– Насколько важно опубликовать работу в так называемых глянцевых научных журналах?
– Поскольку современные ученые являются людьми с высокими амбициями, требующие широкого научного признания, то нет лучше способа удовлетворить этим требованиям, чем опубликовав работу в наиболее престижных журналах. Журналы семейства Nature и Science являются мечтой ученого и в России и на Западе, от постдока до нобелевского лауреата. Самые новые значимые научные результаты публикуются там. Помимо того что публикации в нем повышают рейтинг ученого (чисто формально, это важно например, при представлении нового проекта), эти журналы активно читаются и широко цитируются. Публикация в таком журнале – доказательство того, что вы среди лучших.
– Расскажите о коллективе, который участвовал в работе.
– Коллектив подобрался боевой, хотя и разновозрастный, представляющий с российской стороны как институты СО РАН, так и НГУ. Все задачи решались быстро и четко. Рабочими лошадками, как обычно, выступили молодые: Денис Харенко и Настя Беднякова. Остальные: Сергей Бабин, Евгений Подивилов, Михаил Федорук, Владимир Калашников (технический университет Вены) — обеспечивали проведение иссследования, ставили задачи и объясняли на пальцах и формулах, почему получается то а не это. Мы вместе работаем над этой темой с 2011 года, когда я стал руководителем одного из проектов в рамках российской программы «Кадры (Мероприятие 1.5)». Хочу особо подчеркнуть, что я не считаю себя руководителем работы, хотя мое имя стоит на последнем месте среди семи авторов работы. Скорее, я взял на себя груз использовать свое имя и силы на работу с редакцией журнала. Повседневной работой над проектом и поиском финансов руководил Сергей Бабин.
– Что Вам как руководителю было интересным в этой работе вашей интернациональной группы?
– Хочу отметить два пункта.
Я рад, что сработала моя идея насчет нового режима генерации специальных импульсов в волоконном лазере. До какого-то момента была лишь идея, и численный счет не давал стабильных импульсов. Оказалось, мы искали не в том диапазоне параметров. Потом был период когда были предсказания численного счета, но не было подтверждающего эксперимента. С публикацией тоже непросто: мы представили наши первые результаты в мае 2013 в Nature Photonics. А публикация появилась в Nature Communications в августе 2014. То есть интрига сохранялась на протяжении более года.
Мы продолжали бороться за публикацию по нескольким причинам: и из-за поддержки известных зарубежных коллег, которым наши результаты очень понравились; но в основном из-за того, что верили в высокое качество полученных результатов: мы понимали, что подобные удачи выпадают нечасто. Замечу для прояснения ситуации с публикациями в подобных журналах: у нашей чисто немецкой команды, одной из самых признанных в мире, только что отразили статью из Nature Photonics, работу с очень сильным результатом. Бесценный опыт наша интернациональная группа с новосибирскими корнями (шесть из семи авторов работы – выпускники НГУ) получила по общению с рецензентами: они в глянцевых журналах просто монстры. После принятия работы я поблагодарил самого злого из них: он выпил много крови у нас, но в результате помог нам улучшить как наше понимание проблемы, которую мы подняли, так и текст.
Мне было интересно проверить, можно ли делать сложные работы с российскими группами по типу тех, что я осуществляю в Гархинге. Ответ оказался положительным, и поэтому я не сожалею ни о времени, ни о силах, вложенных в этот проект.
– Какие дальнейшие шаги ожидаются в направлении продолжения данной работы?
– Работа имеет ясное развитие, сформулированное в статье. Мы недавно получили двойное финансирование в рамках Российского Научного Фонда (М. Федорук и С. Бабин) для развития нашей российской группы, и надеемся на еще один грант в сентябре, с моим и Сергея Турицына международным участием. В этом случае мы попробуем применить нашу разработку для телекома. Проблема телекома в том, что люди хотят смотреть фильмы и устраивать большие видеоконференции, и по некоторым предсказаниям к 2020 году в связи с этой резко возрастающей нагрузкой может наступить телекомовская перегрузка. Проект поэтому связан с разработкой более быстрого телекома на основе продемонстрированного нами лазера. Более отдаленная цель, которую я держу на прицеле уже несколько лет, связана с медицинским проектом, в котором улучшенный клон продемонстрированного в этой работе лазера может стать критическим элементом газового спектрометра.
– В связи с широким обсуждением места российской науки в мировом научном процессе, можно ли ожидать больше работ подобного уровня от других российских групп?
– Московские группы в коллаборации с западными группами стабильно демонстрируют результаты уровня Nature и Science. Ситуация выглядит не так радужно в отношении сибирских групп. Но в целом, работ с российским участием в этих журналах должно быть больше. Я недавно посмотрел список проектов, поддержанных РНФ – хорошие проекты, очень интересные направления. Видно, что идеи есть, но надо их агрессивно реализовывать. Как? А очень понятно как — концентрировать ресурсы на тех направлениях, которые могут выстрелить, строить международные коллаборации с лучшими научными группами мира.
– Ваши пожелания российским научным группам и российской научной власти.
– Чисто прагматически, хорошую работу можно достаточно быстро сделать в рамках коллаборации с западными (азиатскими) группами, была бы светлая новая идея. Но коллаборации российским группам трудно даются. Замечу, что на Западе без коллабораций современную науку представить невозможно: во-первых, это экономия средств, когда каждый, так сказать, приходит со своим самоваром.
Во-вторых, поскольку современные исследования как правило происходят на стыке направлений и даже наук, то без привлечения специалистов из разных областей шансов на быстрый прорыв нет. Трудность вовлечения российских групп в международные проекты я связываю с двумя причинами. Первая: росийская наука отличается от западной в смысле приоритетных направлений. Часто то, что на Западе является горячим, в России находится в холодном состоянии или вообще неизвестно. Россия не участвует официально в Европейских или американских программах, за редкими исключениями типа физики высоких энергий. Это уносит Россию на периферию научной жизни: непонятно, что является трендом. Часто тема уже сильно разрабатывается, а публикаций еще нет, и без тесных связей с Западом просто неясно, что происходит в их лабораториях.
И второе, в России боятся начинать новые темы. Причины этого понятны, но это большой тормоз для вливания в коллаборации, которые ориентированные лишь на новые идеи. По этим двум пунктам я вижу большой потенциал для улучшения ситуации: уехавшие и вставшие на ноги на Западе наши люди могли бы активнее работать с активными российскими группами, специализирующимися в тех же или смежных направлениях. Проблема в том, что перспективных российских групп катастрофически мало. Но, много их или мало, они должны искать партнеров на Западе, это наибыстрейший путь влиться в мировую науку. В министерстве науки и образования, к нашему глубокому сожалению, нет желания помогать в этом важном направлении. И в результате я, например, не могу включить российскую группу в европейский проект. Очень интересен формат т.н. зеркальных лабораторий, создаваемых в нескольких передовых российских университетах. Это способ купить коллаборации, причем очень эффективно и сравнительно не дорого.
Еще одно замечание: студенты, выходящие из российских университетов, не имеют современных знаний, нужных для быстрого вливания в международные коллективы. То есть проблемы как в организации российской науки, так и в организации российского образования на его финальных ступенях.
Источник: nsu.ru